Голосование пользователя

Рене едва устояла на дрогнувших от ужасного зрелища ногах, отступила на шаг-другой, но затем странное зрелище открылось ее взору - наемнице показалось, что вокруг останков Ассота поблескивают яркие бирюзовые огоньки, мерцают в крови самоубийцы. Кровь, слово сама собой потекла к телу мужчины, а над ним прозрачный кокон, который отбивает все летящие сверху осколки. Бац! Тут Рене ощутила увесистый удар в плечо и чуть не рухнула - небольшой каменный окатыш отскочил от земли и прилетел ей в левую ключицу. К счастью удар смягчен броней, но это стало сигналом для девушки - она покрутила головой по сторонам, не нашла глазами Палача и что есть сил побежала прочь от обвала.

Палач в это время позабыл о всякой осторожности: старый наемник ощутил ключевой миг схватки, плюнул на самосохранение и постарался не упустить источник всех бедствий отряда. Женщина не отступила, ее ненавидящий взгляд встретился с глазами старика, он почувствовал давление чужой магии, взламывающей его силу воли. Палач упал на колени среди валящихся вокруг камней... кажется это конец... Тьма возле рук ведьмы сгустилась, вот-вот выплеснется и сожрет наемника, сотрет его в пыль.

Обвал все усиливался, пока ведьма подходила ближе, и в своем гневе она совершенно зря не обратила внимания на это буйство стихии. Сразу несколько валунов сбили ее с ног, отчетливо хрустнула кость, когда один камень врезался в ребра женщины - она не неуязвима! Палач почувствовал, как его воля вновь подвластна только ему, быстро вскочил и нанес удар наотмашь - взмах меча был быстрее молнии.

Глаза колдуньи расширились от страха, когда она почувствовала дыхание смерти на своем челе: росчерк стали и резкий свист, вот и все - меч в горизонтальном ударе встретился с ее шеей, легко преодолел преграду плоти и продолжил движение, а голова ведьмы, кувыркаясь в воздухе, отлетела прочь. Палач лишь на миг устало прикрыл глаза, понимая, что уже не сможет спастись - зато ему удалось положить конец бесчинствам этой коварной твари! Дело сделано.

В следующие минуты обвал полностью накрыл тридцать футов перевала в ширину и еще двести вниз по склону. Палач и Ассот навсегда остались погребены под толстым слоем камней, которые стали их могилой, как и местом упокоения ведьмы. Рене же, единственной из всех удалось спастись - израненной и исцарапанной, уставшей и полной горя о погибших (которые не все были ей безразличны). Теперь наемнице предстояла не менее трудная задача - выжить после, в краю холода и только лишь камней, одной, без припасов и денег (которые они так и не взяли у Беззубого) и верных товарищей. Выжить и найти место, где она сможет чувствовать себя в безопасности. Но это уже совсем другая история...

Ассот наскоро собирал всё самое необходимое в сумки. Связывал между собой ткань от спальных мест, приспосабливая ту под крепления для поклажи. Он на миг задумался. Всё вокруг казалось таким бессмысленным. Ему не давали ни каких гарантий, что его работа действительно будет оплачена. Он словно пешка в чужой игре. В столице ему нравилось чувствовать себя офицерской фигурой, что одним ходом устраняла иные фигуры и ставила короля под удар. Серый ферзь принадлежащий тому кто больше платит. Теперь он пешка, и чтобы вновь стать ферзём нужно добраться до конца доски. Сколько фигур погибнет к тому моменту? Ни бедный рыцарь ни диковатый скиталец так и не вернулись. Ассот бросив сумки в телегу запустил руки в волосы и завёл их за голову. Откинувшись чуть назад мужчина взглянул на небо и застыл в молчании.

Колдун выслушал обвинения жнеца, при этом не один мускул на его лице не дрогнул. В одном он был уверен... Жнец врёт, как сивый мерен. Хоть убей, он не помнил ни одного упоминания о подобном типе из уст Амальтеии. Но причина недоверия была не в этом. Самуэль бул убежден, что все присутствующие, кроме разве что троля и вампира, врали или как минимум недоговаривает. Первому, просто не дали шанса, а второй... Похоже вообще не понимаю, что происходит.
- Господин... Жнец, не могу припомнить вашего имени, видимо на меня и на Ам, вы произвели разное впечатление, из-за чего я представлял вас несколько иначе. Не думаю, что я хочу обсуждать отношения между нами, с толпой незнакомцев, что касается мести любой ценой...- Самуэль сделал глоток виски, - слабоумие и отвага это не про меня. Если вы хотите рвануться вперёд и умереть вместе с ней, желаю удачи. Я же если мне придется погибнуть, предпочту умереть ЗА нее. Возможно вы не видите разницы, но для меня она есть.
- А отвечая на вопрос по существу, - Самуэль закурил.- незнакомка среднего роста в маске, пользующаяся какой-то магией, на вид похожей на клубы дыма. Ауру я прочесть не смог, такчто зацепок не густо, поэтому я пришел сюда.

Взгляд колдуна ещё несколько секунд зацепившись за жнеца, оценивая его реакцию, перешёл на наблюдательному, со странноватой аурой.

- На ваш вопрос мисс, кстати, вашего имени, я тоже не услышал, ответить, не зная, что вы можете предложить. - Самуэль, сделал глубокую затяжку, и клубы дыма начали наполнять переполненное помещение.- видеть ли, меня мало интересуют материальные блага, я в них попросту не нуждаюсь, сумма не имеет значения. Больше всего я ценю знания, книги заклинаний, древние манускрипты, артефакты различной силы и происхождения, секретная информация о сильных мира сего... Вы распологаете, чем-то подобным?

Происходящее в комнате напоминало какой-то фарс. Похоже сегодня собрался фулл-хаус желающих заиметь колдуна в друзья или напарники. Самое смешное, что колдуну на это глубоко плевать, на всех присутствующих и пострадавших. Хорошую задачку подкинул ей старец.
Вебер задумчиво провела рукой по белокурым волосам, уложенным в незамысловатые волны. Привычку ежедневной укладки, она заимела еще будучи живой. С годами менялся лишь стиль. Средства укладки становились все более удобными, не портили волосы и работали без перебоев. Это был своего рода ритуал. Принятие нынешнего образа жизни, планирование будущего, преодоление сомнений. Все этапы укладывались вместе с ровными локонами, преобразуя их в красоту и уверенность.

- Скажите, сколько стоят Ваши услуги, мистер Смитт? - тихо и нажимом спросила Вебер. - У всякого дела есть цена. Тем более, если результат спасет многие жизни. Назовите цену, Самуэль.

ЛЮЦИУС КВИНТИЛИЙ

  У аргонианина не оказалось выбора. Он ушёл и, по слухам, попал в темницу, где быстро скончался от «несчастного инцидента». Ум молодого Люциуса жаждал справедливости, но она всё стремительнее протекала сквозь его пальцы. Начальник обвинённого оказался чист, хотя сам Квинтилий нутром чувствовал, что это не так. Но ничего нельзя было изменить. Зато Антоний похвалил его, и помог завести полезные связи среди представителей канцелярии. Сначала его отправили в Чейдинхол в помощники к Крутосу Винию, а ещё через три года в Бравил, к альтмеру Мидану. Последний оказался искусен в магии — и его искусность сильно приуменьшалась всеми. На самом деле Мидан был чудовищно могуч, сам Люциус неоднократно видел, как он мог превращать неочищенное железо в серебро и чистейшее золото, так ценимое алхимиками. Но его приуменьшали не просто так. О Мидане в городе ходила дурная слава, мол он был падок к выпивке и особенно к детям. Богатые и могущественные часто имели подобные пороки, но Люциус был уверен, что между ними существует лишь формальность работы, пока Мидан не предложил ему стать его учеником. Люциус согласился — Мидан оказался сладок на речи и комплименты, самое то, что нужно было растущему уму. И он был хорошим учителем, хоть временами казался слишком хорошим. Тем не менее, Квинтилию удалось получить начальные знания в...

Когда воронка телепорта раскрылась под потолком, стало понятно, что телепортация не удалась... К тому же потолок этот явно не принадлежал его квартире в центре Лондона. Но долго размышлять об этом было невозможно, поскольку гравитация, как всегда взяла своё и Самуэлю не осталось ничего кроме как падать... и он упал. Упал на ничего неподозревающего мужчину, которому не посчастливилось сидеть под порталом. Упал он, надо сказать, крайне неудачно, причем для обоих.
- Твою мать,- вырвалось у колдуна, когда он понял, что без переломов падение не обошлось.
Превозмогая боль, Колдун произвёл манипуляции целой рукой и прошептал какую-то формулу, ничего серьезного, простенькое заклинание блокирующее боль, однако благодаря ему Самуэль смог осмотреться, пытаясь определить куда "упал". Он хотел было рассмотреть ауру присутствующих, но тут встретился взглядом с глазами девушки. "Дерьмо! Из всех мест именно сюда! Твою же мать". Чтение ауры не требовалось, может он и не был уверен где оказался, но уж главу Кровавой стаи он не узнать не мог.
Колдун сполз с неудачливого вампира, который послужил ему местом посадки.
-Ты живой там парень,- конечно он не живой, идиот, подумал Самуэль, он же гребанный вампир, но тут он не оставил сомнений в том, что способен функционировать "Забавно,-подумал Самуэль,- Не знал, что вампиры способны блевать".
- Госпожа, Серый Ворон,- Улыбнулся колдун, пытаясь устроить покорёженное тело на диване.- Прошу прощение за вторжение, не успел запросить разрешение. Мы с Вами знакомы... Я Самуэль Смит, пару лет назад Вы прибегали к моим услугам.

В итоге, рыцарь принял довольно странное решение-убить мага самым кровавым способом.

После подобной экзекуции, останки (а точнее-кровавые ошмётки) мага равномерно разлетелись по всему кабинету. Кровь из разорванных артерий струёй пролилась на пол, капитально пропитав дорогущий ковёр, а также довольно качественно забрызгав выбранные со вкусом обои. В ближайшее время помещению однозначно теперь требовался косметический ремонт.

Надо сказать, подобное потрошение не оставило равнодушным никого. Эвелина, секретарь Генри, просто натурально изобразила facepalm. Демоны-охранники даже как-то вздрогнули от неожиданности. И даже видавший виды начальник демонов Лондона в довольно саркастическом жесте отчётливо изогнул бровь.

Сестра же мага прекратила истерить и впала в какой-то кататонический ступор, ничего не отвечая и смотря неподвижно в одну точку.
А затем она отмочил такой фортель, который, походу, не ожидала даже охрана Генри.

Дело в том, что маг пришёл на совещание с зачарованным клинком. Его никто не отбирал, так как, чаще всего, в этом нет нужды. Да и охрана такие вещи просчитывала. Но случился прокол. То, что маг мог попытаться воспользоваться клинком-ждали все. То, что его клинок подберёт сестра-было крайне неожиданно.

А вот она это сделала. Просто внезапно вскочила со своего места и, пользуясь тем, что Эвелина её не держала, быстро подобрала клинок. А затем бросилась с ним на ближайшего демона (коим был один из охранников).

Конечно, её сразу нейтрализовали. Но, во-первых, она успела ударить демона-охранника и, надо сказать, попала удачно. Прямо в цель. Обычно считалось, что смертный мало что мог противопоставить демону, но при наличии на руках хорошего артефакта...почему нет? В общем, она рубанула охранника. Всерьёз. Наотмашь.
Во-вторых, нейтрализовала её очень тупо. Просто зарубили в ответ. Хотя можно было без проблем просто вырубить или обезоружить.

На этом фоне не все обратили внимание не демонов-палачей, прибывших в нематериальной форме и быстро утащивших мага в Тартар.
====

Буквально через пару секунд после этого в помещении появилась высокая женская фигура,одетая в чёрный балахон с капюшоном. В руках она держала длинную косу.
-Рад тебя видеть, Танатос,-ехидно ответил Генри.-С каких это пор ты решила заглянуть на наш огонёк?
-И тебе не хворать, Генри,-спокойно ответила та-которую-боялись-демоны.-Я думаю, что собирать души у тебя в резиденции лучше мне лично, не так ли? Меня-то никто не тронет из ваших.

Затем она провела рукой-и рядом с ней появился призрак девушки. По сути-её душа в более видимой форме.
-Послушай, Храброе Сердце,-обратилась Танатос к девушке.-У тебя была такая себе жизнь. Наркотики, да и многое что. Но твой поступок...он удивил даже меня. Вот что. Пойдём со мной. Среди демонов тебе не место.
-Мой брат...

Танатос качнула головой.
-Нет. Извини. Я не буду вмешиваться в его судьбу. Но в отношении тебя...ох, ну ладно. Я сделаю некоторые допущения. Добро пожаловать в Эдем.

-Но ведь...
Комментарий Генри повис в воздухе. Танатос исчезла. Забрав в лучший мир душу несчастной девушки.


-Меня окружают идиоты...
Лорд МакНоттен откинулся на кресле, закрыв глаза.
-Короче... Вся охрана увольняется. Эвелина, проследи, чтобы ближайшие лет двести они занялись более важной общественно-полезной работе в Нижнем Тартаре... Что же касается тебя, мой дорогой Арон, я просил помочь магу избавиться от его телесной оболочки. А не устраивать кровавую баню прямо тут. Ты серьёзно считаешь, что я после этого буду заседать в своём кабинете? И не говори, что можно убрать всё магией. Я не буду разрешать этого в моём кабинете. Чёрт, надо бы тебе придумать наказание... В общем, вот. Новый ковёр и ремонт твоя головная боль...

Это было неожиданным решением. По уму, наказать за загаживание кабинета могли куда круче. Выбранное наказание было несколько позорным и скорее указывало на твою некомпетентность. Но при этом это не было оскорблением личности. И давало надежду, что ты пока своему шефу нужен, поскольку тебя как раз-таки в Тартар не ссылали, в отличии от охраны.

Тем временем Генри поднялся из-за стола.
-Всем расход. Кроме...Эвелины, Арона и...и Хофалима... Вы идёте в мой малый кабинет.

Малый кабинет был отдельным местом для серьёзных переговоров. Туда пускали только избранных и в особых случаях. Это было чаще предвестием какого-то важного задания.

Син-Асим `Мертвоглазый`
С горем пополам удалось остановить распространение болотной порчи, хотя бы внутри города. Предположительно, именно этот факт сделал орду болотников нерешительной. Время шло, а они так и не брали Вечный Город в осаду.

В доме Элет данную новость восприняли неоднозначно, но предсказуемо: закатили очередную оргию. На ней присутствовали как необъятные телеса Драунии, так и все её подхалимы, советники, купленные сенаторы и прочая, и прочая. Даже знаменитый глашатай с арены был на месте. К их услугам были молодые парни, девушки, дети, изуродованные рабы-фрики и много кто ещё. Наверняка среди гостей нашлись бы и любители животных, но это уж совсем пошлятина в духе Лохранэм.

Настоящий праздник души и тела! К середине дня большая часть празднующих уже валялась в эйфории: кто от опиума, кто от заморских трав. В свою очередь глава дома закапризничала и потребовала организовать ей традиционную ванну из человеческой крови. И только погрузившись в ставший таким родным алый жизненный сок, она смогла по-настоящему расслабиться. Разве что массажист в этот раз был совсем никакой. И фигурой не вышел и пальцы у него сухие, жёсткие и неумелые.

Возмутиться она не успела. Лезвие Син-Асима глубоко вошло в её плоть и на месте второго подбородка у властительницы теперь была и вторая улыбка. Любой другой бы ещё помучал её, верша свою месть. Но Сину это не было интересно, нет. Он пришёл сюда просто чтобы вычистить гниль.

То расследование сильно его изменило. Более он не мог довольствоваться тем, что имеет. Всегда надо было метить выше. И с таким мировоззрением Син сразу же осознал шаткое положение дома Элет.

Он отыскал себе множество единомышленников и сейчас они срезали головы в главном зале. Не делая исключений ни для рабов, ни для господ. Потому что Син-Асим наконец понял, что все в Аль-Домейне стоят друг друга. И если крови быть, то она должна перепачкать все занавески, забрызгать все ковры, затопить все улицы. Потому что все должны видеть, что эту кровь пустил именно «Мертвоглазый». Выживших в тот день распихали по чердакам, да приватным комнатам, а здание подожгли. Глядя на пожарище, Син-Асим заплакал в последний раз в своей жизни. Настолько было прекрасное зрелище.

***

С течением времени гнев «Мертвоглазого» быстро затух, подобно вспышке. Пожалуй, покушение на дом Элет было эмоциональной вспышкой, коих Син-Асим себе больше старался не позволять. Он умел вовремя остановиться. Он чувствовал больной и безумный ритм Аль-Домейна и двигался только ему в такт. И мелодия Вечного Города нашептала ему, что не стоит основывать свой собственный дом. Остальные будут недовольны. Его быстро задавят. А вот наёмные головорезы всегда нужны и востребованы. И они вырезают гниль, не давая червям-паразитам сожрать город с концами.

Син-Асим не был самым умелым убийцей. Но в силу характера из него вышел прекрасный управленец. Он никогда не отвлекался на сторонние дела, очень мало спал и был абсолютно безжалостен. А таланты легко можно найти и купить. К слову, одним из первых его помощников стал бывший холуй дома Маруп — Деенум. Вскоре его примеру последовали самые талантливые воины других домов.

Что же до родни? Син-Асим больше никогда о них не тревожился, как и о том ублюдском внутреннем голосе, что пытался размягчить и сломать его. Не зря он его заглушил. Наверное? С годами он всё чаще задумывался о том, правильно ли поступил тогда. Не упустил ли чего-то большего, чем мешки с золотом и содрогания сильных мира сего при одном только упоминании его имени? Жаль, что в жизни нельзя попробовать всё и сразу. Но его вполне устраивало и его текущее существование. Первое время.

Многие могли бы поклясться, что Син-Асим умрёт насильственной смертью, но они и не подозревали, что сам себя «Мертвоглазый» терзает гораздо сильнее, чем любые враги и союзники. В поисках чего-то большего и непонятного он пытался забыться в работе и строительстве планов по постройке того самого, «правильного» Аль-Домейна. С каждым днём он загружал себя всё сильнее, а спал всё хуже и хуже. И так пока в один прекрасный день не рухнул обессиленным телом на тахту. И умер. От изнеможения, одиночества и скуки.

Глист
— Без шансов? — Равнодушно спросил Деенум.
— Рана не самая страшная, вполне мог выпутаться. — Целитель покачал головой. — Организм очень слабый. Совсем не борется. Зачем ты вообще его притащил?
— Как же. Это очередной мутант Хасс. Мало ли чего он умеет.
— В список его способностей быстрая регенерация явно не входит. А ты у нас теперь, значит, гроза болотников?
— Ага и не без помощи этого пиздюка. Поймал выстрел вместо меня. Дай я его хоть похороню. Тебя то знаю. Скормишь труп собакам.

Долгое время Глист не видел совсем ничего. Только последнее сладкое воспоминание: как Воля сгорает в забвении, вместе с остальными. Он был прав. Все они — всего лишь его часть. И ничегошеньки без него не стоят. Только... толку с этого теперь?
Да и всё равно. Смерть для него — единственное решение. С самого начала. Аль-Домейн это мерзкое и чужое место, которое он рад будет покинуть. И своей гибелью он обступил всех: и дом Хасс и все противоречивые внутренние чувства. Наверное, у него были другие варианты, были шансы что-то сделать по-другому. Но он так заебался.

И в самом конце он увидел единственный клочок своей души. Самый настрадавшийся. Сейчас он выглядел умиротворённым и спокойным, как никогда. Курил табак и предложил свёрток своему хозяину.

— Это последняя, — многозначно произнесло Сострадание и усмехнулось. — Вот он и конец пути. Что ни говори, но мне кажется, что мы всё делали правильно. Жаль, что мы не смогли ничего изменить. Но наша помощь им и не была нужна. Этот мир не для нас, верно? Или даже не достоин нас.

Существо задумчиво испустило облако горького дыма, уставившись в белеющую пустоту. Такую пугающую. И при этом спокойную.

— Мы повидали даже больше, чем должны были. И знаешь, мне ни капельки не горестно со всем этим расстаться. Я устал чувствовать других. А ты тем более. А что до смерти. Ты её не бойся. Мы ведь всего лишь куски звёзд, помнишь?

Салих «Хаттаб» ас-Сувейлем
Масса болотников продолжала разорять окрестные земли месяцами, но так и не отважилась отправиться на штурм Аль-Домейна. Но однажды город заполонили загадочные и тревожные слухи. Всё чаще путники натыкались на крупную группировку болотников, которых смело можно было назвать «ничейными». Они не брезговали нападать не только на людей, но и на собственных собратьев.

Салих добровольно впустил в себя гнилостные споры и это было самое страшное испытание для его тела и разума. Обряды инициации, травмирующие детские воспоминания и боль зрелости — всё это меркло в сравнении с тем, что ему пришлось пережить. Он вживую увидел эту чудовищную сущность, там, на падшем континенте. Она тронула его плоть, его мысли. Она подавляла его сознание и строила мерзкие иллюзии, рвала его душу, чтобы заменить её лоскуты на свои порченные идеи. Впрочем, у чернокнижника уже был богатый и своеобразный опыт взаимодействия с высшими сущностями, и он уверенно смог подсунуть чудовищу свой могучий и исполинский уд заместо собственной свободы. Салих смог приспособить чужеродный биоматериал под своим собственные нужды, укрепить ими своё тело. Правда шаман стал похож на гниющий труп, лёгкие накрылись, голос стал похож на бас вредной бабки с астмой, но это всё издержки. Главное, что он сохранил рассудок, приобретя новые силы. Или так ему казалось по первой.

Салих основал собственный культ. Заражал спорами немногих избранных и обучал их контролировать заразу на своём примере. К сожалению, большинство людей не шибко разбирались обычные это болотники или более разумные и столкновения с ними чаще всего кончались недопониманием и резнёй. С другой стороны, жители Аль-Домейна частенько убивали других людей просто так, даже не болея какой-либо заразой, так что Салих особо не горевал.

Ряды чернокнижника росли и ширились, и вскоре стали являть собой серьёзную военную силу. Вместе с тем Салих стал планомерно учить своих подопечных собственному духовно-мистическому учению и готовить к священной войне. Только против кого?

Однажды шаман окончательно смирился с мыслью, что он больше не человек. Только почти позабытые отголоски напоминали о его людском прошлом. Это открывало новые горизонты. И смазывало прежние моральные ориентиры, которые и до того были не слишком сильны. Чем же стал Салих? Новой ступенью эволюции? Или он всё же поддался под более изощрённое и продуманное влияние той твари, что и породила болотную заразу и вскоре встанет в один ряд с безмозглой болотной ордой? Впервые за долгое время, он вновь оказался на гнетущем распутье. Тогда о себе напомнили и голоса из прошлого.

[Ошира] — дорогой, кажется, ты несколько просчитался. Едва смирившись с человеческим знанием, ты тут же потянулся за знанием чужим и инородным. И обжёгся.
[Аппах Рух] — какие последствия могут перевесить возможность стать одним из самых могущественных людей среди живых?
[Мара] — например перспектива стать тупым неотёсанным животным, способным лишь убивать, насиловать и грабить?
[Иблис] — о, Салих, прямо как в старые добрые времена!

Аль-Домейн
Вечный Город. Где каждый день дохнет тысяча, а рождаются две. Катастрофический людской муравейник, где сердце греха ежесекундно качает миллионы гектолитров крови. Аль-Домейн живой и не собирается умирать. Только расширяться, углубляться, множить клетки своего тела в виде человеческого биоритма.

Мегаполис был злым и оскалившимся хищником, которому суждено было стать самой серьёзной преградой за всё время существования болотной порчи. Поэтому зараза медлила, копила силы и даже так долго не начинала решающую битву. Но нельзя отложить на завтра неизбежное.

Однажды со стен Вечного Города увидели надвигающую орду. Кончились игры, кончилась нелепая попытка шпионажа и диверсии. Они возьмут своё силой сейчас или никогда.

На помощь (Вечному Городу ли или болотникам) прибыла армия империи Шайнао, дошли вести о неизвестных воителях, объявившихся на северных берегах. А Аль-Домейн ждал, затаив дыхание.

В очередной раз Салих доказал своё непревзойденно мастерство: он правильно определил характер ранения и сделал вывод, что больше ничем, кроме моральной поддержки, он помочь тут не может. К счастью для пацана, один из представителей дома Маруп согласился отправить его на стационарное лечение. Повезло парню.

Получатели: Салих «Хаттаб» ас-Сувейлем.
— Болотников и прокаженных их заразой определить не сложно. Но, как по мне, проще захуярить всех. Я, если что, подписываюсь на это. Потому что либо так, либо надо собирать монатки прямо сейчас и уносить свою задницу из Аль-Домейна.

[Трепет] — ты уже был здесь когда-то. Ты помнишь это место. Безмятежное, тихое озеро твоей души. Здесь всегда можно было укрыться. Забыться в вечном течении воды. Но не сейчас. Сейчас здесь бушует шторм. Водоём содрогается и плещется, как твоё неопределившееся сознание.
[Мясная коробка] — здесь нет боли от твоих ран.
[Разум] — но есть другая боль. Страшнее.
[Самосознание] — твой мозг вскипает от новых чувств и ощущений. Ты познал ненависть, презрение. Ты ненавидишь их всех там, снаружи. Тупые неблагодарные уёбки. Животные, которые сами же мешают их спасать. Тебя осенило. Это не ты уродец. Это они блядские уроды. Все до единого. Они могут не понимать, что и зачем они делают, но ты то всех их видел насквозь, ты предлагал им свою помощь задаром. А им нормально и так. Им нравятся их выгребные ямы, им нравится город, напоминающий разлагающийся труп, им нравится их невзрачное и никчёмное существования, а мелочные склоки посреди чумы для них — самый сладкий мёд. Мешки с мясом, жопы вместо голов, из которых произрастает туловище и конечности. Их самоцель — тонуть в собственном говне. И им не нужна рука помощи, не нужна спасательная коряга, которая вытащит их из замкнутого омута примитивных влечений и насилия. И ты прислуживал им. Как шут в кругу содомитов. И ты смотрел на них с вожделением, мечтал стать похожим на них. Каким же ты был идиотом. Сколько всего ты навыдумывал, лишь бы оправдать своё дерьмовое положение. А ведь всё так просто. Так обидно просто. Повлияли ли на тебя эксперименты дома Хасс и мог ли ты быть каким-то другим человеком — в пизду это всё. Сейчас ты такой, какой ты есть. И чувствуешь ты только одно: НЕНАВИСТЬ. Ненависть и обиду на весь мир, который так старательно наёбывал тебя и прижимал поплотнее к земле, пока ты стремился к своим звёздам.

Всё здесь знакомо и работает по своим правилам. Это мир, где каждая твоя мысль отдаётся эхом. Озеро расступается перед тобой, позволяя стоять на мокрой илистой земле. Ты осматриваешься в полном неведение. Какую-то часть тебя словно выдрали с корнем. Вскоре ты чувствуешь на себе преисполненный осуждения взгляд.

Сколько бы чудовищной ни была бы гора мяса – она останется горой мяса. Практически бессильной против могущества прогресса и высоких технологий – распылители хищных наномашин, огнеметы и даже простой огнестрел вскоре принес победу экспедиции демоноборцев. Предсмертные вопли Иркаллы сотрясли стены, вызвав несколько обвалов и других небольших разрушений по всему бункеру.
Крики чудовища, однако, вызвали некоторые другие последствия – кристаллы в теле Турука стремительно разрослись, поглощая органику и лишь воля и едва подоспевшая помощь Груррока, ставшего огненным духом, позволили сохранить Туруку разум.
А вот на сверхчеловеческих порождениях гибель чудовищного родителя отразилась гораздо сильнее и фатальнее. Как бы они не старались отмежеваться и противиться этому родству, гибель родителя ослабил их настолько, что опустошенные монстры растеряли все свои силы.
Лишенные мощи богов, чудовища погибли и лишь нескольким из них удалось бежать.
Празднования победы, однако, не было - поврежденные реакторы слишком активно насыщали воздух гибельной радиацией. Столь трудно отвоеванное жизненное пространство пришлось спешно покинуть.
Поверхность, однако, оказалась совсем неприветливой - разрушенная, сожженная деревня была щедро усыпана трупами и обломками. Тот, кто уничтожил остатки нападавших рейдеров, конечно, пытался найти выживших, но не добившись в этом успеха, покинул поле боя.
Вскоре, прямо на руинах началась грандиозная стройка - высились и ширились монолитные постройки из железобетона, стали и, конечно, дерева. Вчерашние Черные и Стенолазы трудились бок о бок в постройке основ своего общего будущего.
Генерал Лейланд, заметно постаревший за несколько дней, с готовностью принял бразды правления новым поселением, когда ему поступило такое предложение. Но поступки и подвиги своих соратников бывший генерал, а теперь губернатор Надежды, как сообща назвали новый город, он не забыл - первым же указом в центре поселения возвели величественный памятник Грурроку - могучая фигура вождя жаднозубов, выполненная из полированной бронзы стала и памятником каждому погибшему в борьбе за жизнь и будущее. Памятные стелы, покрытые именами и солдат и дикарей ровными рядами окружали вечное пламя народной памяти. Огонь, что никогда не гас и не терял силы, словно бы оберегаемый чем-то могущественным и сверхъестественным.
Когда заколосились новые посевы и зацвели новые сады, Турук, прозванный Каменным, продолжал править своим племенем. Новое кристаллическое тело, как выяснили ученые Надежды, стало усилителем его способностей, позволяя ему установить прочную связь с землей и природой, обеспечивая ему прорву работы по улучшению сельского хозяйства в Надежде.
Конечно, соседство вчерашних врагов не обходилось без конфликтов, но прошедший принудительный курс лечения от пагубных привычек Батон, как выполнивший свое предназначение человек-с-поверхности что выведет людей к солнцу, пользовался уважением каждого жителя поселения и мог найти решение для любого бытового конфликта в поселении, став третейским судьей и негласным лидером для простого народа. Упорная работа на благо будущих поколений, ради жизни, вырванной из проклятых подземелий сплотила разные народы воедино несмотря на все трудности.
Мутации и вырождение племени Турука постепенно сходили на нет, благодаря неиспорченной окружающей среде на поверхности, солнечному свету и здоровой пище. Каннибализм был забыт, дети поверхности росли гораздо здоровее и счастливее своих запертых в стальных пещерах предков. Ирма, несмотря ни на что выжившая и вернувшаяся на поверхность с искренней радостью и счастьем принялась за обучение и воспитание десятков своих приемных внучат. Старушку еще никогда не видели такой счастливой.
Варр оказался очень консервативным человеком и сторонился сложных технологий. В душе он остался первобытным охотником, но нашел свое простое счастье в простой профессии пастуха и ветеринара. Пока не погиб в схватке с одним из бежавших из подземелий чудовищ. Его копье пригвоздило гору одичавших мышц к дереву, но Варр умер от кровопотери и ран, успев предупредить своих друзей и соседей в городе. Памятник Варру установили на месте его последней схватки, среди цветущих деревьев.
Горан, бывший учеником Старейшины, напротив оказался очень любознательным, с головой погрузившись в океан новых знаний. Всего через полгода он уже уверенно писал сложные программы для роботов, что собирались из запчастей, добытых из проклятых пещер внизу.
Более того, Горан оказался одним из первых, кто создал семью с женщиной из числа людей генерала-губернатора. Этот, казавшийся странным, союз оказался крепким и Горан с Анастасией встретят старость вместе, окруженные своей большой семьей, рассказывая им сказки о доблести, гуляя среди монументов предкам, которых знали лично.
Старейшина племени так и остался парализованным, встретив свою смерть так, как и всегда мечтал – под светом ласкового солнца, читая одну из древних книг, слушая счастливый детский смех.
Разумеется, появление стремительно развивающегося города-государства по соседству вовсе не понравилось Городу, не видевшего в союзе с уродливыми подземными выродками ничего, кроме мерзости. Усилия генерала-губернатора, всячески откладывали назревающий конфликт и войну.
Батон, вызвавшийся стать послом доброй воли получил несколько пулевых ранений при нападении радикальных расистов при очередном дипломатическом визите в Город, через доброе десятилетие после выхода на поверхность и основание Надежды.
Генерал-губернатор, так и не свернувший программы боевой подготовки для каждого жителя Надежды, однако, не воспользовался этим поводов, пытаясь избежать войны.
Возможно, он ошибся и гул приближающейся авиации нужно было встречать плотным зенитным огнем, а не взглядами удивления.

Глист

Получатели: Глист.
— Это из-за Кимуры или иностранца? — Багро фирменно насупил брови. На сей раз Цингелос переводил сказанное сразу же, чтобы поспевать за членами делегации.
— Позвольте мне повториться: драку спровоцировал представитель дома Спиат, — ответил толмач и поклонился.
— Оба хороши, — сдержанно отозвалась Аяко, откидывая тренировочный меч в сторону. — Кимура — как обычно. А Седой вывалил на него столько грязи, что и я бы не сдержалась.
— Из-за этого будут проблемы? — военачальник выжидающе посмотрел на переводчика.
— В Аль-Домейне каждый день кого-то убивают, господин, — ответил тот. — Иногда просто: потехи ради. Можем представить, что этого прецедента не было. Протекцию делегации все дома предоставили единогласно, так что проблем со Спиат вам также ждать не стоит.
Багро кивнул и переключился на Глиста.
— Мальчишка тоже с ними? Что ж, думаю, ему стоит поговорить с Леико. Или у тебя ещё остались вопросы к нам?

Получатели: Глист.

Син-Асим
«Мертвоглазый» скрылся за дверями кабака.

Получатели: Син-Асим `Мертвоглазый`.

Салих

Получатели: Салих «Хаттаб» ас-Сувейлем.
Избранный Салихом мальчонка запищал что-то тоненьким и трясущимся голоском. Стало очевидно, что его выбор пал явно не на вершину дворовой иерархии, но от осознания этого факта чернокнижник стал только твёрже.
Романтическую чету прервал самый наглый из малолетней банды. Да и здоровый, к тому же: ростом почти с Хаттаба.
— Реально пидорас, в жопу ебёшься?! — резонно вопросил он, подкрепляя аргументы активной обезьяньей мимикой и смешкам.
Ещё несколько особо наглых, его приспешников, медленно окружили Салиха, точно стая волков-дегенератов. Со всех сторон на него посыпалась однообразная лавина, поминающая его мать и прочих ближних родственников.
— Давайте этого деда в говне вымажем и яйца камнями закидаем!
Судя по тембру голоса данное деловое предложение поступило от одной из самок их вида, что вместе с менее отважными самцами продолжали пастись в стороне.

Получатели: Салих «Хаттаб» ас-Сувейлем.

— А-а-а, э-э-э, — промычал Батон, которому в липкие от пота ладони всучили незнакомое устройство. Всё это было так неожиданно, что он даже не успел придумать никакую речь. Впрочем, особо и не пытался. Неприспособленный деревенский мозг с трудом поспевал за событиями, об ораторе-импровизаторе и речи быть не могло. Еще и перед невидимой аудиторией.
—Здрасте. Я, м-м, Батон. Может, кто-то уже видал меня, — сбивчиво принялся объяснять мужчина, держа микрофон слишком близко ко рту, — Я пришел, э-э, сверху. Типа с поверхности. Ну как пришел, на нашу деревню полезли бандиты и пришлось бежать, бл.. ин. Но там все равно лучше. Наверху, то есть. Места много. М-м-м. И Солнце светит. Деревья, трава. Воздух там свежий. Всё такое. Нет этой вашей, как её, — Батон неуверенно бросил взгляд на генерала, — жижи гнилой. И люди как люди. Некоторые... Типа, без обид, мужики, но у вас здесь реально... ну, — здоровяк помялся, прежде чем выпалить, — Жопа. Нельзя так жить, братцы. Айда наверх!

Могло показаться, что драконианец никак не реагировал на речи орка, всё так же пребывая в холодном оцепенении. Но едва речи закончились. третье веко ящека разомкнулось и желтый глаз посмотрел на зеленокожего великана.

— Обычаи и тардиции это фундамент, на котором ты строишь свои новый дом. И как всякий строитель, ты не станешь использовать камни, что стали разрушаться от времени и непогоды, потеряв свою былую крепость. Скорее всего ты попытаешься найти другие, прочные, подходящие по форме и размеру твоим задумкам.

Сухие губы ящера дрогнули в беззлобной улыбке
— Глуп тот, кто хочет построить дом без чертежа, не оглядываясь на ошибки прошлых мастеров и безразлично относится к выбору материала, который использует. Можешь спросить у дворфа. Такой дом никогда не будет прочен и разрушиться сразу, едва плечи поддерживающие его стены ослабнут…

Хелфлейм хмыкнул и отрицательно покачал головой.
— Ещё больший глупец тот, кто рассуждает о чести не имея её и не зная, что это такое. Будь у тебя хоть малейшее представление о ней, ты бы никогда не попросил сделать что-то ей противоречащее и лищающее чести другого. И ты ошибаешься говоря, что могу выбирать, какой долг чести исполнить. Любое дело может быть сделано разными методами. Я не убийца, не шлюха, не наёмник и не волшебный джин, который в точности исполнит твою прихоть. Обратившись за помощью ты её получишь, пусть даже не так, как ожидаешь. И помни, что моя клятва, это только моя клятва.

Повисла многозначительная пауза. Хелфлейм оставался уверен в себе, спокоен и неподвижен. Было видно, что подобные речи он слышал не в первый раз и явно не в последний, прекрасно осознавал ответственность за сказанные слова и данные общения.
— Как ты думаешь, Грогнар, кто будет большим лицемером? Тот кто пришел с нечестивой просьбой или тот кто исполнит её по своему?

Прозвучал приглушенный не то вздох, не то стон и Дрэйк успокаивающе махнул рукой.
— Это извечный спор добра и зла, что появилось первее курица или яйцо. На эти вопросы ещё предстоит найти ответы, но сегодня каждый решает свою судьбу и своё будущее для себя…

Началась словесная перепалка в которую драконианец не счёл нужным вмешиваться. Он молча наблюдал и слушал, как проявляются темная натура каждого из присуствующих. Словно ржавчина, надменность и тщеславие пожирали души, что ещё недавно действовали сообща перед лицом неминуемой гибели, но стоило опасности отступить, как разумные существа превратились в пауков запертых в деревянной банке корабля.

— Великое начинается с малого. Даже могучий дуб некогда был крошеным желудем. Твоему народу, Ру, это должно быть хорошо известно. Богатство начинается с одной медной монеты, а дальний путь с первого шага. И хорошо, если на этом пути ты окружен достойными попутчиками. Я не забуду, надеюсь, что и ты тоже…
Пожав плечами, Хелфлейм отнесся достаточно спокойно к желанию Руби не брать предложенный дар. Это было её полное право. Но едва орк приблизился к полурослику, тело ящера шевельнулось, рука незаметно легла на рукоять топора и сильные пальцы крепко обхватили древко.

Послышался утробный прерывистый смех.
— Грогнар, Грогнар… — голова ящера качнулась из стороны в сторону. — Похоже тебе недостаёт не только чести, но и мудрости. Альянсы выстраиваются годами, а чтобы нажить себе врагов достаточно нескольких неосторожных слов. Бахвальствовать и запугивать тем, чего у тебя нет не самый разумный способ. Может случиться так, что утром в порту тебя найдут вечно спящим с кинжалом торчащим в ухе. И где тогда окажутся ТВОИ зеленокожие орды?

Фыркнув через ноздри, Хелфлейм повернул голову к Герванту.
— Оставь его, Гервант. Кровь молодых рас горяча, но разума в их головах не более, чем вина в кувшине посреди пьянки. Как знать, может быть Грогнар или кто-то из его детей станет первым, кто наполнит сосуд мудрости своей расы… Судя по его речам к этому есть предпосылки, как впрочем и шанс разбить этот сосуд вдребезги.

Медленно кивнув собственным мыслям, драконианец продолжил.
— Я изготовил эти руны из чешуи Драгонрота в знак вашей признательности за помощь. Сейчас мне нечем вас отблагодарить. Возьми одну и, когда тебе потребуется помощь, ты напомнишь мне о данном когда-то обещании.

Голова ящера дернулась в ответном кивке полурослику. Проводив взглядом девчушку, покосился на дворфа и тяжело вздохнул. Кажется, что тщеславие передавалось от одного пассажира к другому подобно заразной болезни.

Поднявшись на ноги, Дрэйк взял одну из чешуек и отправился в каюту Арии, чтобы передать дар и узнать о её самочувствии. Казалось, что никому более нет до неё дела. А потом… Потом он устроился рядом с кроватью на стуле и задремал, погрузившись в чуткий сон, который был прерван ближе к обеду, когда на палубе матросы организовали пир. Вероятно по случаю скорого прибытия к берегу. Так оно и оказалось. Драгонрот крушил льдины на пути корабля, а ближе к вечеру у самого горизонта замаячили горные пики. Длительное путешествие подходило к концу.

Стоя на корме, ящер наблюдал за морской гладью и размышлял о случившемся. После длительного совместного путешествия и недавней перепалки, пути пассажиров расходились. Вскоре они ступят на берег и их пути разойдуться окончательно. С кем отправиться сам Хелфлейм он уже знал, договоренность с Арией и Гервантом была в силе, но вот кто ещё окажется в числе попутчиков?

Кровь расплывалась багровым облаком вокруг Слима, мешая его обзору. С каждым его движением, каждым рывком, всё больше и больше алой жидкости смешивалось с мутной водой. Раны только расширялись от растяжения спины, вместе с тем, как альп крутился, путаясь резко спутать лески. Движение. Движение. Движение… кровь сгустками вырывалась из него. Ещё 3, нет 4 гарпуна воткнулись в него, но даже так, одним резким движением тот потянул на себя режущие его пальцы до костей лески, вырывая их из лап водяных, тянувших вниз.

«…Испытание провалено… жаль… редкий выбор… на каком этапе всё пошло не?..»,- он слышал расплывчатый голос. Голос словно вещал из старого испорченного радио, бившего по ушам пауку. Он выкрутился, да! Путь наверх был свободен: нужно было просто взять, и плыть вверх, к поверхности, к воздуху. Но, почему-то, руки двигались всё медленнее. Угол обзора уменьшился, из-за черноты, что заполняла глаза. Что-то совсем не так.

ЖВЯК! Ещё один удар пришёлся ему в спину. Ах да, они перебили ему позвонки в паре мест. Из-за этого, его ноги отказывают, руки бьет судорога, а тел ослабеет. Кровь. Он потерял слишком много крови, крутясь как юла. И от этого, всё его естество, ранее желавшее жить, просто угасало. ВЖУХ- ВЖУХ-ВЖУХ! Всё новые и новые копья втыкались в тушу.

«…Да, я согласен. Ведущей ошибкой испытуемого были попытки убежать от противника с такими низкими показателями Мощи и Стойкости. С учетом коэффициентов опыта за убийство водяных, он мог бы убить несколько противников, чтобы повысить характеристики и свои шансы на выживание. Но… нет, не в этом дело… он просто не пытался понять…»

Голос снаружи о чём-то говорил, в то время как Слим, потерявший контроль над своим телом, просто пошёл ко дну. Силуэт водяного замер над ним, перекрывая свет поверхности. Росчерк острого лезвия… темнота. Кажется, он существовал ещё пару секунд, пока тело не умерло, а затем – угасло и сознание. Эта итерация для Билли была окончена.

==КОНЕЦ ИТЕРАЦИИ==

На этот раз Батон уже почти не дрогнул. Прилив храбрости был так же резок, как приступ поноса. А что, вон он как их того-этого, уделывает! Но все же какая-то маленькая разумная часть Батона уговорила его не лезть в штыковую, а прижаться всё-таки к боковой стенке капсулы, и уже оттуда вести огонь. Не хотелось бы, чтобы шкуру попортили эти жуткие иглы. И так поцарапали уже.

Очевидно, из всех присутствующих больше всего Одержимому мешал Карашок - и именно на него обрушил свою силу демон. В глазах у кунари начало стремительно темнеть. Даже боль отошла на второй план, а когда взор начал проясняться, Карашок оказался вовсе не у костра, удерживая там страшную тварь.

Он стоял на поле брани. Боль вернулась с новой силой, однако руки его были все изранены - а вокруг лежали тела его сородичей. Кунари вперемешку с порождениями тьмы лежали так плотно, что не видно было пропитанной кровью земли. Вдалеке разлилось по небу зарево пожара, и отблески того огня отражались в пустых глазах Аришока, что лежал у ног Карашока.

"Этого ли ты хотел? Этого ли хотел Кун? Они все мертвы. Раз все случается, как должно, несмотря на все старания - чего он стоит?.." - раздался в голове вкрадчивый шепот.

Но прежде чем Карашок успел ответить, Лайса рубанула клинками по кистям Одержимого, сломив его сопротивление вместе с костями, а затем ее клинки сверкнули в районе его шеи. И плоть не выдержала.

Сперва в костер, вызвав целый фонтан искр, упала голова, а затем, по кускам, и тело.

Тишину в лагере нарушает лишь треск пламени да тяжелое дыхание победителей.

Хорхе Кампос сошел с долей своих сокровищ где-то в Новом Свете, отличное место и подходящее название для того, чтобы начать новую жизнь. Каким-то чудом или усилием воли, человек смог удержаться и не прогулять таким трудом заработанные деньги. Вскоре он купил себе землю, построил хозяйство и нанял рабочих. Считая, что судьба подарила ему второй шанс, Хорхе с головой погружается в работу на своей ферме. Шли годы, мужчина обзавелся семьей, а страсть к приключениям угасла, но в глубине души событие, будоражащее кровь несколько десятилетий назад, оставило свой след, изменив жизнь на до и после. Старый вояка хотел поделиться этим приключением с другими, вот только поднимут деда на смех, если он выложит все, как есть. И тогда Кампос решает написать книгу, этакую повесть о море, отваге, удаче, сокровищах, о людях и не совсем людях, бросивших вызов судьбе и победивших в этой схватке. Хорхе описывает от первого лица все свои злоключения в Старом Свете, о путешествии с капитаном Роджерсом на остров, о священнике Лютере, кто не смотря на физическую неподготовленность, мужественно прошагал с ним плечем к плечу через джунгли и опасности, о храбром мальчишке Майке, который нашел в себе силы вместе со взрослыми буквально заглянуть костлявой в глаза, ведь именно, глядя на Майка, Хорхе не давал самому себе раскисать в трудный момент и, конечно, же о всем разношерстном отряде, о людоедах и других испытаниях, выпавших на долю приключенцев. Фишхеаду в книге было уделено особое место - оставшись на острове в пещере Дэвиса он изменил свою жизнь, которая тоже никогда не будет прежней. Что с ним стало - Хорхе не знал, но осознав с годами поступки и мотивацию рыбоголового, многое понял, проникся уважением и был даже благодарен, что воля случая свела его с этим созданием. Книга вышла в печать под названием "Остров желаний" и имела кое-какой успех, в тоже время, Кампос поделился переживаниями, спрятанными в душе, со страниц книги, рассказал историю, которую стеснялся поведать до того, и никто при этом не назвал его лжецом. Называли по другому - писатель.
Гуляя вечером по берегу океана с внуками, престарелый Хорхе увидел падающую звезду, прокатившуюся по небосклону, такую яркую, стремительную и прекрасную, словно быстротечная, хотя и насыщенная, человеческая жизнь, растворяющаяся во времени, ничтожно малая в масштабах вселенной. Остановившись отдышаться, и дать немного передохнуть больным коленям, старик чуть-чуть грустил, вспоминая об ушедших лучших годах, но услышав детский смех, улыбнулся и зашагал дальше, ведь теперь у него есть все, чтобы встретить смерть, завершив свое путешествие, длинною в жизнь.